Ответственность за легализацию преступных доходов должна наступать уже при совершении одной финансовой операции или сделки с денежными средствами, приобретенными преступным путем.
Легализация доходов, добытых преступным путем, создает основу теневой экономики и причиняет значительный вред экономической безопасности и финансовой стабильности государства. Поэтому в судебной практике дела такого рода являются основой противодействия нелегальному обороту преступных доходов в РФ.
7 июля 2015 года Верховный суд РФ провел Пленум на котором принял постановление от 07.07.2015 N 32 «О судебной практике по делам о легализации (отмывании) денежных средств или иного имущества, приобретенных преступным путем, и о приобретении или сбыте имущества, заведомо добытого преступным путем».
В документе судьи обобщили вопросы, которые возникают у судов при рассмотрении уголовных дел о преступлениях, предусмотренных , и об легализации (отмыванию) денежных средств или иного имущества, добытых преступным путем. Постановление позволяет сформировать единообразную судебную практику по данному вопросу.
В частности, верховные судьи указали, что предметом преступлений по статье 174 УК РФ и статье 174 УК РФ, являются не только денежные средства или иное имущество, приобретенное незаконно, например, в результате хищения или получения взятки, но и доходы полученные в качестве материального вознаграждения за совершенное преступление. Кроме того, преступными доходами нужно считать плату, полученную за сбыт предметов, ограниченных в гражданском обороте, таких как оружие или наркотики.
Кроме того, ответственность за легализацию преступных доходов должна наступать уже при совершении одной финансовой операции или сделки с денежными средствами, приобретенными преступным путем. При условии, что будет установлено, что эта сделка совершена с целью придания правомерного вида владению, пользованию и распоряжению денежными средствами или имуществом. Например, заключение договора купли-продажи объекта недвижимости, преступное приобретение которого может быть замаскировано заведомо подложными документами о праве собственности на этот объект. Преступление по легализации доходов считается оконченным с момента, когда преступник непосредственно использовал деньги для расчетов за товары или размена или предъявил банку распоряжение о переводе таких денежных средств. При совершении сделок, окончанием преступления является момент фактического исполнения любой части обязанностей или реализации любой части прав, возникших у преступника по совершенной сделке.
Кроме того, Верховный суд РФ дал рекомендации по определению крупного и особо крупного размера доходов, которые легализованы и определил, что можно считать совместной легализацией доходов. Отдельное внимание судей ВС РФ обратил на «О противодействии легализации (отмыванию) доходов, полученных преступным путем, и финансированию терроризма», нормами которого необходимо руководствоваться при рассмотрении такого рода дел.
С момента принятия данного постановления Пленума Верховного Суда РФ на территории России перестало действовать «О судебной практике по делам о заранее не обещанном укрывательстве преступлений, приобретении и сбыте заведомо похищенного имущества».
Судебная практика
по делам о легализации преступных доходов
Свердловским областным судом проведено обобщение практики рассмотрения судами области уголовных дел о преступлениях, предусмотренных ст. ст. 174, 174¹ УК РФ.
Статистические данные свидетельствуют о неравномерном поступлении в суды уголовных дел данной категории: в 2004г. - 1 дело, в 2005г. - 21 дело, в 2006г. - 25 дел, в 2007г. - 2 дела.
Рассмотрено только 1 дело по ст. 174 УК РФ. Судами постановлены оправдательные приговоры в отношении 12 лиц. В отношении 22 лиц уголовное преследование было прекращено в связи с отказом прокурора от обвинения по реабилитирующим основаниям. Из 37 осужденных по ст. 174¹ УК РФ большинство осуждены к штрафу (29 лиц), к лишению свободы – 2 лица, к лишению свободы с применением ст. 73 УК РФ – 6 лиц.
В судебной практике существуют проблемы, связанные с толкованием термина легализации (отмывания) доходов.
Отмывание преступных доходов в настоящее время в абсолютном большинстве случаев выявляется в ходе предварительного следствия как дополнительный состав к основному преступлению. Легализация преступных доходов является латентным видом преступной деятельности.
Уголовно-правовая составляющая легализации преступных доходов состоит из двух способов «отмывания»:
Совершение «финансовых операций» или «других сделок» с приобретенными заведомо преступным путем денежными средствами или иным имуществом;
-«использование предметов легализации в предпринимательской или иной экономической деятельности».
Понятие «финансовая операция» поглощается понятием «другая сделка». Поэтому можно говорить о правовой и смысловой идентичности этих терминов.
Анализ судебной практики показывает отсутствие единообразного понимания содержания действий, составляющих объективную сторону этих преступлений.
Прямое указание на необходимость придания правомерного вида отмытым доходам содержится только в ст. 174 УК РФ, хотя в ст. 174¹ УК РФ речь идет о легализации (отмывании) денежных средств или иного имущества, приобретенных преступным путем.
Как рассматривается понятие легализации в других европейских странах?
В Швейцарии «отмывание денег представляет собой процесс, посредством которого скрывается либо наличие доходов, их нелегальный источник либо незаконное использование и таким образом этим доходам придается вид законно полученных средств», - такое понятие вошло в нормы об отмывании денег швейцарского уголовного кодекса 1990 года. Также на нем базируется закон об отмывании денег 1997 года .
В Германии «отмывание денег» - многослойное понятие. Прибыли от тех или иных правонарушений в итоге нацелены на некие экономические отношения, дабы придать извлеченной выгоде законную форму .
Выделяются типичные примеры отмывания денег на примере трехступенчатой модели:
1.Размещение. В первой фазе преступник пытается разместить незаконно приобретенные имущественные ценности в формальные финансовые системы, чтобы доходы стали обезличены и мобильны.
2.Разбивка. Во второй фазе криминальные и легально приобретенные имущественные ценности смешиваются. В этой фазе имущественные ценности нередко меняют свое агрегатное состояние, заменяются или используются в качестве действительной или выдуманной ответной услуги (вознаграждения).
3.Интеграция. В третьей фазе преступник пытается разными способами отмыть имущественные ценности снова ввести в легальный экономический цикл, при этом он инвестирует их или приобретает предметы роскоши – виллы либо автомобили.
Отмывание денег как состав преступления представлен в двух вариантах. Наказуемость за отмывание денег согласно § 261 абзац 1 Немецкого Уголовного кодекса предполагает каталог уголовно-наказуемых деяний, предшествующих совершенному преступлению.
Наряду с имуществом, связанным по составу преступления с отмыванием денег (наркотики, терроризм или торговля оружием) принятие предметов, которые происходят из таких преступлений как кража, присвоение, мошенничество, сегодня также является наказуемым в Германии. Этот так называемый «принцип всеобщей преступности» в большей мере способствовал неопределенности при истолковании состава преступления по отмыванию денег.
По мнению некоторых юристов подлинный вариант отмывания денег, который соответствует современному пониманию отмывания денег в соответствие с международными стандартами, отражается как сепаратный состав преступления в абзац 2 § 261 Немецкого Уголовного кодекса. Чаще всего обвинительный приговор за отмывание денег в Германии выносится за нарушение признаков состава преступления по второму абзацу (то есть за чистое приобретение, хранение или использование инкриминируемых имущественных ценностей). Существует разногласие о цели и собственно целевом направлении состава преступления, в связи с чем в Германии возникли некоторые сложности толкования этих уголовно-правовых норм.
По мнению некоторых немецких юристов, стремление вести эффективную борьбу с организованной или экономической преступностью могут иметь успех на уровне первичных преступлений и лишь дополнительно на уровне отмывания денег. Большая часть приговоров за отмывание денег связана с последующим преступлением соучастников в сфере наркотиков и оружия.
В Германии считается, что хотя сохранение наказуемости по отмыванию денег очень желательно с политико-правовой точки зрения все же кажется необходимой «новая калибровка» уголовного преследования. Обратное фокусирование на лежащие в основе предшествующие правонарушения кажется достойным размышлений.
В австрийском праве встречаются два разных понятия: «стирка денег» и «отмывание денег». § 165 УК Австрии использует понятие «стирка денег». Наказанию за отмывание денег согласно § 165 УК Австрии подвергается тот, кто скрывает составные части имущества, происходящие из определенных предшествующий правонарушений, или маскирует их происхождение или присваивает себе, хранит, вкладывает, управляет, реализовывает или передает третьему лицу. Лицо может не подвергаться наказанию за предшествующее правонарушение. Достаточно, что предшествующее правонарушение было совершено в соответствие с составом преступления и противозаконно .
Отнюдь не любая сделка или финансовая операция с имуществом, добытым преступным путем, образует составы легализации, предусмотренные ст. 174 и 174¹ УК РФ.
Более того сделка или финансовая операция может быть совершена с целью хищения чужого имущества, то есть совершения предикатного преступления, а дальнейшее распоряжение похищенным имуществом должно признаваться криминальной формой поведения в экономической деятельности.
Приговором Тавдинского городского суда П. признана виновной в том, что с целью хищения чужого имущества путем обмана (сообщила о себе ложные сведения) в магазине «Эльдорадо» заключила кредитный договор с банком, который предоставил ей кредит сроком погашения на 12 месяцев в размере 29 621 руб. на покупку холодильника, электрической плиты. В этот же день П. в целях легализации преступно добытого имущества продала холодильник и плиту за 11 000 рублей, а полученные деньги использовала на личные нужды .
Суд признал П. виновной в совершении преступлений, предусмотренных ч.1 ст. 159 и ч.1 ст. 174¹ УК РФ.
По мнению автора, вряд ли можно говорить о том, что П. совершила преступление в сфере экономической деятельности с использованием незаконно приобретенного имущества. Легализация имеет место лишь тогда, когда эти действия совершаются в целях придания правомерного вида владению, пользованию и распоряжению указанным имуществом, т.е. для сокрытия преступного источника его происхождения и получения возможности в дальнейшем осуществлять различные правомочия в отношении этого имущества. П. преследовала цель потратить деньги на приобретение спиртного, продуктов питания, деньги использовала на личные нужды. Действия П. по распоряжению деньгами не нарушали установленный законом порядок предпринимательской деятельности, не носили они характера криминальных экономических отношений как отмывание денег.
Способы совершения преступления напрямую зависят от предмета посягательства. Однако все элементы преступления предопределены единым умыслом, первоначально направленным на придание правомерного вида владению, пользованию и распоряжению преступно полученными средствами, а затем – на извлечения прибыли от уже легализованных капиталов.
Эти факторы не всегда учитываются судами.
Приговором Тавдинского городского суда от 10.05.2007г. М. признан виновным в том, что, не имея документов на рубку лесных насаждений, совершил незаконную порубку лесных насаждений в лесах первой категории, причинив Тавдинскому лесхозу материальный ущерб на сумму 306 450 руб. Как указал суд, в целях легализации преступно добытого имущества М. реализовал 16 м³ древесины за 10 000 руб. Он осужден по совокупности преступлений по ст. 260 ч.3 и 174¹ ч.1 УК РФ .
Цель легализации, в отличие от ст. 174¹ УК РФ, прямо указана в диспозиции ст. 174 УК РФ.
Постановление Пленума Верховного суда РФ не дает четких рекомендаций о необходимости установления цели легализации при совершении действий указанных в ст. 174¹ УК РФ. В этой связи допускается значительное число ошибок при рассмотрении уголовных дел этой категории.
Обобщение показало, что при рассмотрении уголовных дел о преступлениях, предусмотренных ст. 174¹ УК РФ не придается значение доказыванию умысла лица на такие действия. Фиксируется лишь факт совершения лицом основного преступления, связанного с приобретением денежных средств или иного имущества, и любым способом им распорядившимся, без конкретизации обстоятельств, свидетельствующих о намерении придать легальный статус денежным средствам или иному имуществу.
Нередко суды признают легализацией (отмыванием) покупку на денежные средства, приобретенные преступным путем, товаров, либо использование предметов легализации для хозяйственных потребностей и т.п. при фактическом отсутствии действий по отмыванию.
Так согласно приговору Полевского городского суда Ш. совершил в октябре и ноябре 2005 г. кражи и грабежи с проникновением в жилище. Похищенные в результате преступлений телевизор, плеер, сотовый телефон Ш. сбыл, полученными деньгами распорядился. Действия Ш., помимо ст. 158 ч. 3, 161 ч.2 п. «в, г» УК РФ, были дополнительно квалифицированы по ст. 174¹ ч.1 УК РФ (три эпизода) .
По данному уголовному делу действия Ш. по сбыту похищенного имущества не были связаны с легализацией этого имущества, похищенным он распорядился по своему усмотрению.
Простое распоряжение преступно приобретенным имуществом – это цель корыстного преступления и не требует дополнительной квалификации в качестве экономического преступления.
Финансовые операции и другие сделки можно совершить либо лично, либо через представителя. Представительство оформляется доверенностью. Действия лица, совершающего финансовую операцию или другую сделку с предметами легализации через представителя, в любом случае надлежит квалифицировать как легализацию. Следует устанавливать, знал ли представитель о преступном пути приобретения предметов легализации.
В ст. 174¹ УК РФ говорится об использовании преступных доходов не только в совершении сделок и финансовых операций, но и в предпринимательской деятельности, а также в иной экономической деятельности.
Согласно ст. 2 ГК РФ предпринимательством является самостоятельная, осуществляемая на свой риск деятельность, направленная на систематическое получение прибыли от пользования имуществом, продажи товаров, выполнения работ или оказание услуг лицами, зарегистрированными в качестве предпринимателей в установленном законе порядке.
Таким образом, экономическая деятельность – это деятельность, имеющая в качестве основной цели извлечение прибыли.
Использование денежных средств или иного имущества для осуществления предпринимательской или иной экономической деятельности предполагает, что предметы легализации вкладываются в законный бизнес: в предпринимательскую, банковскую и иную экономическую деятельность.
Вызывает сомнение обоснованность осуждения лиц, получивших денежные средства от незаконной предпринимательской деятельности и вложившие вырученные денежные средства в эту же незаконную предпринимательскую деятельность (выплата заработной платы, приобретение имущества).
Приговором Полевского городского суда от 4 июня 2007 года К. признана виновной в том, что, не пройдя в установленном порядке перерегистрацию в качестве индивидуального предпринимателя, в период с 01.01.2005г. по 26.01.2007г. осуществляла незаконную предпринимательскую деятельность, связанную с закупом и перепродажей кормов для домашнего скота и птицы. В результате указанной деятельности ею был получен доход в сумме 531650 рублей. Эти денежные средства она легализовала, используя для осуществления предпринимательской деятельности, производя расчеты с поставщиком кормов, оплачивала ранее полученные кредиты.
В данном случае полученным незаконным доходам не придавалась форма легитимности, т.е. не совершалось никаких действий, направленных на придание правомерности получению и владению этими денежными средствами. По существу К. продолжала осуществлять незаконную предпринимательскую деятельность и ее действия, как представляется, следовало квалифицировать лишь по ст. 171 ч.1 УК РФ .
В другом случае полученные в результате совершения преступления денежные средства были вложены в законную предпринимательскую деятельность, что может быть признано легализацией.
Так согласно приговору от 10.06.2005г. М. не имея регистрации в качестве индивидуального предпринимателя, занимался предпринимательской деятельностью, связанной с незаконным оборотом спиртосодержащей не пищевой продукции (закупал продукцию на гидролизных заводах и поставлял в г. Полевской, указанную жидкость с привлечением работников реализовывал жителям города Полевского и городов Свердловской и Челябинской области). С января 2000г. по 05 августа 2003г. получил 30595 913 рублей.
05 августа 2003г. М. был зарегистрирован в качестве индивидуального предпринимателя на осуществление перевозки грузов автотранспорта по РФ, оказывал гражданам и организациям услуги по автотранспортным грузоперевозкам. В октябре 2003г. получил лицензию. В целях легализации денежных средств, приобретенных преступным путем, он с января 2003г. по июль 2004г. использовал 119 438 рублей, полученных от незаконной деятельности .
Полагаем, что сам факт совершения финансовой операции или иной сделки либо использование приобретенных от преступления доходов в предпринимательской или иной экономической деятельности не должны считаться легализацией, если при этом отсутствует признак «придания правомерного вида» полученным доходам. Суть легализации для преступника заключается в том, чтобы предпринять все усилия, направленные на затруднение выявления преступного происхождения денежных средств или иного имущества (доходов) и создание для себя или иных лиц таких условий владения, пользования или распоряжения ими, которые позволяют считать эти доходы правомерными. Составы преступлений, предусмотренных ст. ст. 174, 174¹ УК РФ являются формальными. Преступление считается оконченным, когда виновным лицом совершена лишь одна финансовая операция или сделка с приобретенным преступным путем денежными средствами или имуществом (п. 19 Постановления пленума Верховного Суда РФ от 18.11.2004г.).
Новая редакция ст. 174 и ст. 174¹ УК РФ дает возможность считать оконченным преступлением следующие действия: начало исполнения финансовой операции с денежными средствами, добытыми преступным путем; введение в оборот части преступно добытых средств или иного имущества, продажа части товаров.
Представляется, что основное преступление, в результате которого приобретаются денежные средства и иное имущество, должно быть окончено до легализации. Помещение на банковский счет средств, зачисленных туда непосредственно в результате, например, хищения, не всегда является легализацией. Здесь имеются в виду случаи, когда мошенник обманывает собственника средств, заключая с ним договор, тот направляет средства на этот счет, а мошенник при их поступлении получает возможность ими распоряжаться. Поскольку при таких обстоятельствах до зачисления средств на счет соответствующей возможности у мошенника не появляется, хищение еще не может считаться оконченным, операции с уже приобретенными преступным путем средствами еще невозможны, и легализации нет.
В этой связи вызывает интерес уголовное дело в отношении М. Согласно приговору Октябрьского районного суда гор. Екатеринбурга от 27.06.2007г. М. в период до октября 2006г. в г. Екатеринбурге у не установленного следствием лица незаконно приобрел наркотическое средство – смесь, в состав которой входит героин, массой не менее 7,472 грамма. Наркотическое средство М. расфасовал в свертки для дальнейшего сбыта и хранил по месту жительства.
В целях конспирации и обеспечения безопасности совершения незаконного сбыта, приобретенного наркотического средства, а также легализации денег, полученных преступным путем, М. при осуществлении расчетов с покупателем наркотического средства использовал расчетный счет открытый на его имя в ОАО «Банк 24.ру» г. Екатеринбурга. При этом требовал от покупателя наркотического средства внести определенную сумму денег на его счет, и после подтверждения внесения и поступления денег на его счете, по телефону сообщал о месте незаконного хранения приготовленного им к незаконному сбыту наркотического средства.
10.10.2006г. в ходе проведения проверочной закупки закупщик внес на счет М. 2100 рублей, выданные ему оперативными сотрудниками, в счет оплаты за приобретаемое наркотическое средство. После подтверждения внесения денежной суммы М. сообщил закупщику место, откуда тот может забрать наркотическое средство. Аналогичным образом М. поступил и 11.10.2006г.
М. 10 и 12 октября 2006г. по банковской карточке снял со своего счета денежные средства соответственно 20 000 рублей и 10 000 рублей, в том числе и денежные средства, полученные преступным путем в сумме 2100 рублей. Осужден за покушение на незаконный сбыт наркотических средств в особо крупном размере и легализацию денежных средств .
В данном случае действия М. свидетельствуют больше о способе совершения преступления и принятии мер для обеспечения собственной безопасности.
Легализация доходов представляет собой действия, направленные на интеграцию преступно добытого имущества в легальную экономику для придания правомерности его владению, пользованию и распоряжению.
Извлечение в процессе незаконной предпринимательской деятельности доходов в крупном или особо крупном размере с последующим использованием образующих такие доходы денежных средств или иного имущества для расширения сферы незаконного предпринимательства полностью охватывается признаками состава незаконного предпринимательства.
Такие действия не образуют состава преступления, предусмотренного ст. 174¹ УК РФ и поэтому не должны дополнительно квалифицироваться по данной уголовно-правовой норме.
Ленинским районным судом г. Н – Тагила Н. был осужден по ст. 171 ч.2 п. «б», 176 ч. 1, 174¹ ч.2 УК РФ. Н., будучи зарегистрированным в качестве индивидуального предпринимателя, организовал бригаду строителей и выполнял ремонтно-строительные работы, связанные с реконструкцией зданий, не имея при этом специальной лицензии на указанный вид деятельности. В результате Н. извлек доходы в особо крупном размере 1 082 316 рублей. С целью придания им правомерного вида Н. легализовал денежные средства путем вложения их в организацию предпринимательской деятельности в сфере ремонтно-строительных работ и в сфере общественного питания.
Н. незаконно получил кредит в банке в сумме 2,5 млн. рублей, представив в банк заведомо ложные сведения о финансовом состоянии индивидуального предпринимателя. Заведомо зная, что кредит получен незаконно, Н. вложил деньги в организацию предпринимательской деятельности в сфере общественного питания, приобретя здание кафе, не имея возможности погашать кредит из-за низких доходов от работы кафе, Н. прекратил погашать кредит.
Доходы, полученные от противоправной деятельности, составили 549 000 рублей (работы, произведенные без лицензии). Сумма кредита была потрачена на приобретение кафе и оборудования .
Если бы органы следствия вменили, что Н. потратил 549 000 рублей на работу кафе, то в случае использования подсудимым денежных средств от незаконного предпринимательства, для последующего осуществления легальной экономической деятельности, требуется квалификация по ст. 174¹ УК РФ.
Необходимо исключить из правоприменительной практики избыточную квалификацию легализации доходов от преступной деятельности, когда имеет место незаконная предпринимательская деятельность.
При рассмотрении уголовных дел о преступлениях, предусмотренных ст. 174¹ УК РФ не придается значение доказыванию умысла лица на такие действия. Фиксируется лишь факт совершения лицом основного преступления, связанного с приобретением денежных средств или иного имущества, и любым способом, им распорядившимся без конкретизации обстоятельств, свидетельствующих о намерении предать легальный статус денежным средствам или иному имуществу.
Суды признают легализацией покупку на денежные средства, приобретенные преступным путем, товаров, либо использование предметов легализации для хозяйственных потребностей.
Общий принцип при отмывании денег отсутствует. Тактические же методы разнообразны. Например, незаконные прибыли от уличной торговли наркотиками или оружием сначала появляются в виде наличных денег и отмываются в виде прямой закупки и перепродажи товаров.
В постановлении Пленума Верховного Суда РФ от 18 ноября 2004 года №23 «О судебной практике по делам о незаконном предпринимательстве и легализации (отмывании) денежных средств или иного имущества, приобретенных преступным путем» приводятся многочисленные примеры сделок и финансовых операций. Очевидно, что общепринятое определение или объяснение отдельных способов отмывания денег будет бессмысленным, ибо техника отмывания денег развивается параллельно с усовершенствованием систем превенции.
Отмывание денег возможно лишь в отношении имущества, проистекающего из предшествующих (предикатных) преступлений.
То имущество, что получено вследствие преступления даже и после цепочки различных сделок с ним, способно быть объектом для отмывания денег. В таком случае можно вести речь о суррогатном отмывании денег. Суррогат воплощает первоначально полученный предмет, пока он экономически идентичен с ним в самом широком смысле.
Это означает, что замкнутая цепь действий по замене между первоначально полученным имуществом и суррогатом должны быть доказаны.
Приговором Кировского районного суда г. Екатеринбурга П. и П-ва признаны виновными в хищении по предварительному сговору группой лиц денежных средств, принадлежащих индивидуальному предпринимателю К. П. на похищенные денежные средства приобрел 3-х комнатную квартиру, первоначально оформив ее на свою мать, не поставив ту в известность о своих намерениях. Позднее он в целях придания правомерного вида владению, пользованию и распоряжению квартирой, совершил сделку, заключив в свою пользу договор дарения в соответствии с которым мать П. безвозмездно передала, а П. принял в дар указанную 3-х комнатную квартиру . Здесь имеется как предмет легализации, так и существует цель легализации.
Б.В. Волженкин понимает легализацию как «различные действия (финансовые операции, другие сделки), осуществляемые с целью скрыть наличие и (или) происхождение имущества, полученного таким способом, с тем, чтобы затем извлекать из него доходы .
Предварительное наличие приговора по предикатному преступлению не является обязательным условием для вынесения обвинительного приговора за легализацию имущества. Виновность лица в совершении преступления, явившегося источником отмываемых средств, может быть установлена приговором по делу об их отмывании .
Большое значение для правоприменительной деятельности имеет четкая, не допускающая двусмысленного толкования, конструкция уголовно-правовых норм. Диспозиция статей 174 и 174¹ УК РФ не отвечает этим требованиям.
Цель придания правомерного вида владению, пользованию или распоряжению денежными средствами и другим имуществом, приобретенными другими лицами преступным путем, является обязательным признаком состава преступления, предусмотренного ст. 174 УК РФ.
В диспозиции ст. 174¹ УК РФ о цели совершения описанных в ней действий ничего не говорится. Пленум Верховного Суда РФ в п.20 своего постановления № 23 от 18.11.2004г., не упомянул ст. 174¹ УК РФ, необходимо ли устанавливать все фактические данные, указывающие на наличие в содеянном цели совершения преступления как и в ст. 174 УК РФ.
Намерение или мотивы действий лица при совершении уголовно-противоправных деяний по легализации доходов от преступной деятельности могут быть установлены, исходя из объективных обстоятельств.
Не всякое распоряжение (расходование) похищенным имуществом должно рассматриваться как его легализация. Взаимосвязь и взаимозависимость всех элементов системы преступления (ст. 174 и 174¹ УК РФ) предопределена единым умыслом, первоначально направленным на придание правомерного вида владению, пользованию и распоряжению преступно полученными средствами, а затем – на извлечение прибыли от уже легализованных капиталов.
Поэтому, если названная цель отсутствует, совершенные субъектом финансовые операции и другие сделки с приобретенным как им самим, так и другим лицом преступным путем имуществом (денежными средствами), а так же использование состава легализации (отмывания) преступных доходов не образуют.
Иной подход, признание легализацией любой сделки с преступно приобретенными средствами (имущества) независимо от цели совершения этой сделки приведет к неоправданному «расширению» объективной стороны легализации.
К сожалению, судебная практика подтверждает это предположение.
Приговором Тавдинского городского суда от 16.05.2006г. Л. признан виновным в незаконном сбыте наркотического средства и в легализации денежных средств, полученных им в результате совершения преступления. Л. сбыл 0,3 грамма героина за 1600 рублей. Часть приобретенных денег в сумме 17 рублей 50 копеек Л. использовал в качестве оплаты за пачку сигарет в магазине. Судебная коллегия по уголовным делам Свердловского областного суда приговор по ст. 174¹ УК РФ отменила и уголовное дело в этой части прекратила за отсутствием состава преступления на основании ст. 24 ч.1 п.2 УПК РФ . Это неправильное и примитивное понимание легализации (отмывании) преступных доходов.
В приговоре по делу Л., Б. Ревдинский городской суд исключил квалификацию их действий по ст. 174¹ УК РФ. Осужденные признаны виновными в самоуправстве, которое выразилось в том, что с целью вернуть долг 4000 рублей виновные забрали из квартиры потерпевшего телевизор и видеомагнитофон, всего на сумму 14 000 рублей. Органами следствия Б. И Л., которые отнесли и сдали имущество Л-х в ломбард, получив за него 3000 рублей было также предъявлено обвинение в легализации имущества, добытого преступным путем.
Данное обвинение исключено судом как излишне вмененное.
Судебная коллегия по уголовным делам Свердловского областного суда оставила без удовлетворения кассационное представление государственного обвинителя о необоснованном исключении из обвинения ст. 174-1 ч.3 п. «а» УК РФ. При этом коллегия признала, что в действиях Б. и Л. нет умысла на легализацию (отмывание) имущества, поскольку они имели намерение только распорядиться имуществом потерпевшего, реализовать его и получить за него денежные средства .
Совершение сделок с любым имуществом, приобретенным преступным путем, автоматически не должно расцениваться как легализация (отмывание) доходов.
В заключение, следует отметить, что ничем не оправдано наличие в УК РФ двух статей, предусматривающих ответственность за легализацию (отмывание) преступных доходов.
Объективная сторона легализации в диспозициях ст. 174, 174¹ УК РФ необоснованно искусственно разделена.
Законодатель исключил из числа предикатных преступлений некоторые составы: ст. 193, 194, 198, 199, 199¹, 199² УК РФ.
Формально решения приняты в связи с необходимостью приведения российского законодательства в соответствии с международным, в частности с п. d п.1 ст. 18 Страсбургской конвенции о том, что в сотрудничестве (оказании правовой помощи) может быть отказано, если правонарушение, в связи с которым сделан запрос, является налоговым. Однако, международное законодательство в этой части носит рекомендательный характер. Оправданы ли эти изменения? Если путем уклонения от налогообложения увиденные средства вводятся в легальный оборот, и отмываются разными способами, то эти действия не образуют преступления, предусмотренные ст. 174, 174¹ УК РФ.
Волженкин Б.В.. Преступления в сфере экономической деятельности по уголовному праву России. – СПб.: «Юридический центр Пресс». 2007 год. С. 271.Действует Редакция от 14.03.2005
| Наименование документ | ОБЗОР О НЕКОТОРЫХ ВОПРОСАХ СУДЕБНОЙ ПРАКТИКИ ПО ДЕЛАМ О НЕЗАКОННОМ ПРЕДПРИНИМАТЕЛЬСТВЕ И ЛЕГАЛИЗАЦИИ (ОТМЫВАНИИ) ДЕНЕЖНЫХ СРЕДСТВ ИЛИ ИНОГО ИМУЩЕСТВА, ПРИОБРЕТЕННЫХ ПРЕСТУПНЫМ ПУТЕМ |
| Вид документа | обзор |
| Принявший орган | верховный суд рф |
| Дата принятия | 01.01.1970 |
| Дата редакции | 14.03.2005 |
| Дата регистрации в Минюсте | 01.01.1970 |
| Статус | действует |
| Публикация |
|
| Навигатор | Примечания |
ОБЗОР О НЕКОТОРЫХ ВОПРОСАХ СУДЕБНОЙ ПРАКТИКИ ПО ДЕЛАМ О НЕЗАКОННОМ ПРЕДПРИНИМАТЕЛЬСТВЕ И ЛЕГАЛИЗАЦИИ (ОТМЫВАНИИ) ДЕНЕЖНЫХ СРЕДСТВ ИЛИ ИНОГО ИМУЩЕСТВА, ПРИОБРЕТЕННЫХ ПРЕСТУПНЫМ ПУТЕМ
Реформирование экономики России сопровождается криминализацией, создающей серьезную угрозу безопасности государства. Попадание больших сумм преступных денег в легальную экономику страны ведет к целому ряду отрицательных последствий на макроэкономическом уровне, как, например, повышение финансовых рисков, в первую очередь в банковском секторе, отрицательные последствия в плане сбора налогов и распределения государственных расходов по причине неверной отчетности о доходах и благосостоянии, отток капитала из страны.
Если криминальные капиталы не изымать у преступников, то благодаря высоким доходам, получаемым от преступной деятельности, им удастся взять под свой контроль не только отдельные предприятия, но и целые отрасли. Общественная опасность незаконного предпринимательства и легализации преступно приобретенных денежных средств и другого имущества состоит в возникновении неконтролируемого "серого" или "теневого" сектора экономики, приносящего ущерб финансовым интересам государства, нарушающего правила конкуренции на рынке, способствующего распространению поддельных товаров, некачественных услуг, обмана потребителей и контрагентов.
Насколько эффективно будет "работать" уголовное законодательство, настолько результативными будут усилия государства по пресечению незаконного предпринимательства и легализации (отмывания) денежных средств или иного имущества, приобретенных преступным путем. Одними из мер противодействия проявлениям криминальной активности в сфере хозяйствования являются уголовно-правовые средства, применение которых существенно затруднено из-за отсутствия разъяснений по вопросам, возникающим в практике рассмотрения судами дел о незаконном предпринимательстве и легализации преступно приобретенного имущества, в связи с необходимостью при установлении признаков этих преступлений учитывать законодательство в области гражданского, банковского, налогового и иных отраслей права, нормы которых составляют неотъемлемую часть уголовно-правового законодательства.
Как отметил Пленум Верховного Суда РФ, при решении вопроса о наличии в действиях лица состава преступления, предусмотренного ст. 171 УК РФ, судам следует выяснять, соответствуют ли эти действия указанным в п. 1 ст. 2 ГК РФ признакам предпринимательской деятельности, направленной на систематическое получение прибыли от пользования имуществом, продажи товаров, выполнения работ или оказания услуг, которая осуществляется самостоятельно на свой риск лицом, зарегистрированным в установленном законом порядке в качестве индивидуального предпринимателя. При этом суды должны руководствоваться принципом системности законодательства, означающего, в частности, что уголовное право не создает собственного, отличного от гражданско-правового, понятия предпринимательской деятельности.
До настоящего времени суды по-разному квалифицировали действия лиц, получивших крупный доход от заключения одной единственной сделки, в силу отсутствия единства в том, что следует понимать под предпринимательской деятельностью и какая правовая грань разделяет законную деятельность и незаконную. Например. Курганским городским судом 17 мая 2002 г. Кузьминов оправдан по предъявленному ему обвинению в совершении преступления, предусмотренного п. "б" ч. 2 ст. 171 УК РФ, за отсутствием в его действиях состава преступления. Он обвинялся в том, что, заключив договор займа с Галагановой, передал ей 100 тыс. рублей сроком на 1 год на условиях выплаты ежемесячно 10% от переданной суммы с условием продления срока свыше определенного договором с повышением размера ежемесячных выплат до 15%. За использование предоставленных по договору займа денежных средств Кузьминов регулярно в течение восьми месяцев получал от Галагановой выплаты. После обращения в суд в порядке гражданского судопроизводства с Галагановой было взыскано еще 245 394 руб. в счет основного долга и в качестве процентов. Органы предварительного следствия, предъявив Кузьминову обвинение в осуществлении предпринимательской деятельности без регистрации, сопряженной с извлечением дохода в особо крупном размере, исходили из того, что он в нарушение установленного законом порядка не зарегистрировался в качестве предпринимателя и осуществлял предпринимательскую деятельность, направленную на систематическое получение прибыли, - процентных выплат по договору займа. Суд мотивировал оправдание Кузьминова тем, что заключенный им один договор займа представляет собой однократное действие, а регулярность выплат процентов за пользование денежными средствами по условиям договора является порядком исполнения обязательств по договору, а не совокупностью систематических действий, направленных на извлечение прибыли в результате возмездного удовлетворения потребностей третьих лиц. Напротив, Заинским городским судом Республики Татарстан Улусян был осужден по п. "б" ч. 2 ст. 171 УК РФ за следующее. В период с января по октябрь 1999 г. он осуществлял строительно-монтажные работы в качестве подрядчика коллективного предприятия, не имея при этом соответствующей лицензии и не зарегистрировавшись в качестве предпринимателя. По договору о выполнении ремонтно-строительных работ за данный период времени осужденный выполнил следующие работы: ремонт автогаража, строительство летнего лагеря и капитальный ремонт коровника. В результате указанной противозаконной деятельности он извлек доход в особо крупном размере. Суд в этом случае исходил из того, что виновный в течение длительного времени получал доходы, которые в суммарном выражении составили особо крупный размер.
Данное Пленумом Верховного Суда РФ определение того, какая предпринимательская деятельность является законной, позволит судам избегать ошибок при квалификации действий виновных по ст. 171 УК РФ и исключать случаи незаконного осуждения лица за действия, которые "укладываются" в нормы гражданского законодательства. В частности, п. 2 постановления содержит формулировку, направленную на предотвращение возможных судебных ошибок в тех случаях, когда гражданин, руководствующийся нормами Гражданского кодекса Российской Федерации при сдаче в аренду своей квартиры, не будет привлекаться к уголовной ответственности за незаконную предпринимательскую деятельность.
Другие же, не согласные с этой точкой зрения, ссылались на то, что к лицензируемым видам деятельности относятся виды деятельности, осуществление которых может повлечь за собой нанесение ущерба правам, законным интересам, здоровью граждан, обороне и безопасности государства, культурному наследию народов Российской Федерации и регулирование которых не может осуществляться иными методами, кроме как лицензированием (ст. 4 Федерального закона от 8 августа 2001 г. N 128-ФЗ "О лицензировании отдельных видов деятельности").
Сторонники второй позиции отметили, что отсутствие регламентации порядка и условий получения лицензии не может служить основанием для освобождения от уголовной ответственности, поскольку это противоречит смыслу ряда конституционных норм. Такая позиция полностью согласуется с разъяснением, изложенным в п. 9 постановления Пленума Верховного Суда РФ. Поскольку у судей возникали вопросы, связанные с кругом субъектов незаконного предпринимательства, то, исходя из положений ст.ст. , , , , ГК РФ, в десятом пункте постановления дано соответствующее разъяснение. Субъектом указанного преступления могут быть как лица, имеющие статус индивидуального предпринимателя, так и иные лица, осуществляющие предпринимательскую деятельность без регистрации. Это разъяснение соответствует диспозиции ст. 171 УК РФ, так как закон не ограничивает круг лиц, которые могут быть субъектом данного преступления. Что касается организаций, занимающихся незаконной предпринимательской деятельностью, то ответственности по ст. 171 УК РФ подлежат физические лица, на которых в силу служебного положения постоянно, временно или по специальному полномочию были непосредственно возложены обязанности по руководству организацией.
Имеет большое практическое значение разъяснение, сформулированное в одиннадцатом пункте постановления. У судов не было ясности, имеются ли основания для привлечения к уголовной ответственности лиц, находящихся в трудовых отношениях с организацией либо индивидуальным предпринимателем, которые осуществляют свою деятельность без регистрации, с нарушением правил регистрации, без специального разрешения либо с нарушением требований и условий лицензирования и т. п.
Пленум разъяснил, что поскольку наемные работники выполняют обязанности, вытекающие из трудового договора, то оснований для привлечения их к уголовной ответственности по ст. 171 УК РФ не имеется.
Одно из самых дискуссионных положений постановления Пленума содержится в пункте двенадцатом постановления. На протяжении длительного времени оно порождало споры среди юристов. С момента вступления в силу Уголовного кодекса Российской Федерации 1996 года судебная практика склонялась к пониманию дохода, упоминаемого в ст. 171 УК РФ, как общей суммы выручки, полученной в связи с осуществлением предпринимательской деятельности, за вычетом расходов, которые предприниматель понес в ходе этой деятельности.
Так, Президиум Верховного Суда РФ, рассматривая 25 ноября 1998 г. дело Кондратьевой, пришел к выводу о том, что доход, о котором говорится в ст. 171 УК РФ, составляет фактически по своему объему прибыль, полученную от незаконной предпринимательской деятельности, за вычетом расходов, связанных с ее осуществлением (Бюллетень Верховного Суда РФ, 2000 г., N 7).
Однако с такой позицией, как было видно из отзывов, поступивших из судов, не все согласны. Об этом, например, сообщили Курганский областной суд, Московский городской суд и другие областные и равные им суды. Ряд судей Воронежского областного суда высказывали мнение об ином понятии дохода, чем сложившееся в судебной практике, мотивируя это тем, что ранее упомянутый вариант исчисления доходов сопряжен с уходом от ответственности лиц, недобросовестно ведущих финансовую документацию и заявляющих, что полученная выручка идет только на покрытие расходов. Большинство участников дискуссии сочли, что при определении понятия "доход", указанного в ст. 171 УК РФ, следует руководствоваться ст.ст. и Налогового кодекса Российской Федерации.
Исходя из этого под доходом необходимо понимать всю выручку от реализации товаров (работ, услуг) за период осуществления незаконной предпринимательской деятельности без вычета произведенных лицом расходов. Многие суды задавали вопрос, из какой суммы следует исходить в случае совершения незаконного предпринимательства организованной группой. Принято решение такой суммой считать общую сумму дохода, извлеченного всеми ее участниками. В том случае, когда незаконная предпринимательская деятельность, осуществленная организованной группой лиц, была сопряжена с извлечением дохода в особо крупном размере, действия этих лиц подлежат квалификации по пп. " ", " " ч. 2 ст. 171 УК РФ с приведением в описательно-мотивировочной части приговора мотивов принятого решения.
Пленум Верховного Суда РФ также дал разъяснения о том, что содеянное следует квалифицировать по совокупности совершенных преступлений в тех случаях, когда лицо, занимающееся незаконной предпринимательской деятельностью, незаконно использует товарный знак (ст. 180 УК РФ); осуществляет производство, приобретение, хранение, перевозку или сбыт немаркированных товаров или продукции (ст. 171.1 УК РФ); осуществляет такие действия либо оказывает услуги, не отвечающие требованиям безопасности жизни и здоровья потребителей (ст. 238 УК РФ) или если незаконная предпринимательская деятельность сопряжена с несанкционированным изготовлением, сбытом или использованием, а равно подделкой государственного пробирного клейма (ст. 181 УК РФ).
Еще один дискуссионный вопрос, затронутый на Пленуме Верховного Суда РФ, касался возможности привлечения к уголовной ответственности за уклонение от уплаты налогов с доходов, полученных в результате незаконного предпринимательства.
По этому вопросу высказывались две точки зрения.
Пленум решил данную проблему разъяснением, что дополнительной квалификации по ст.ст. или УК РФ за уклонение от уплаты налогов с доходов, полученных в результате незаконной предпринимательской деятельности, не требуется.
Этим разъяснением, изложенным в п. 16 постановления, подчеркивалось, что если незаконное предпринимательство одновременно квалифицировать и как налоговое преступление, удваивается ответственность лица, совершившего одно деяние.
Как представляется, совокупность ст. 171 УК РФ и ст.ст. и УК РФ исключается еще и потому, что, во-первых, весь доход, полученный в результате преступной деятельности, подлежит обращению в пользу государства, в связи с чем взыскать с этого дохода налог нельзя, и, во-вторых, соглашаясь на обложение налогом дохода, полученного в результате преступления, государство как бы легализует само преступление.
Разъяснение Пленума Верховного Суда РФ, содержащееся в п. 17 постановления, касалось конкретного случая, встречающегося в судебной практике.
Судьи спрашивают, есть ли состав преступления, когда из перечня видов деятельности, осуществление которых разрешено только на основании лицензии, исключен соответствующий вид деятельности?
Пленум дал отрицательный ответ исходя из того, что диспозиция ст. 171 УК РФ является описательно-бланкетной, содержание данной уголовно-правовой нормы определяется, в том числе, и законодательством о лицензировании. Поэтому изменение указанного законодательства может влечь и изменение пределов действия уголовного закона, т. е. фактически декриминализировать деяние.
Если незаконное предпринимательство выражается в деятельности, запрещенной уголовным законом (например, в незаконном сбыте наркотических средств), то виновные лица привлекаются к ответственности по специальным составам Уголовного кодекса Российской Федерации и дополнительно квалифицировать их действия по ст. 171 УК РФ не требуется (п. 18 постановления).
Последующие пункты постановления Пленума Верховного Суда РФ посвящены вопросам квалификации действий лиц, занимающихся "отмыванием" денежных средств или иного имущества, приобретенных преступным путем. Привлечение виновных к уголовной ответственности за "отмывание" "грязных" денег подрывает финансовую основу организованной преступности и терроризма. По этому пути идут многие страны, прежде всего - участники Конвенции Совета Европы об отмывании, выявлении, изъятии и конфискации доходов от преступной деятельности (Страсбург, 8 ноября 1990 г.) и Конвенции ООН против транснациональной организованной преступности (Палермо, 15 ноября 2000 г.).
Здесь следует отметить, что несмотря на прямое предписание Конвенции Совета Европы 1990 года в российском законодательстве не предусмотрена ответственность за "утаивание или сокрытие действительной природы, происхождения, местонахождения" и т. д. преступно нажитого имущества, несмотря на то, что указанная Конвенция прямо предусматривает, что все страны-участники должны криминализировать в том числе и этот способ совершения отмывания.
Как известно, с 7 августа 2001 г. Федеральным законом N 121-ФЗ "О внесении изменений и дополнений в законодательные акты Российской Федерации в связи с принятием Федерального закона "О противодействии легализации (отмыванию) доходов, полученных преступным путем" введена в действие ст. 174.1 УК РФ, влекущая ответственность за легализацию (отмывание) денежных средств или иного имущества, приобретенных лицом в результате совершения им преступления. То есть был установлен специальный субъект этого преступления.
Данные судебной статистики свидетельствуют, что за легализацию (отмывание) денежных средств или иного имущества, приобретенного другими лицами преступным путем, в 2001 году было осуждено 73 человека, в 2002 году - 27 человек.
В 2003 году количество осужденных по ст. 174 УК РФ продолжало сокращаться и составило 11 человек, а по ст. 174.1 УК РФ осуждено 3 человека.
Всем осужденным суды назначили наказание к лишению свободы условно.
За шесть месяцев 2004 года по ст. 174 УК РФ осуждено 7 человек, из них 5 - по совокупности за совершение других преступлений.
По ст. 174.1 УК РФ было осуждено 9 человек, из них 8 - по совокупности за совершение других преступлений.
В такой ситуации говорить о какой-либо сложившейся судебной практике по ст.ст. , 174.1 УК РФ в редакции Федерального закона от 7 августа 2001 г. вряд ли возможно.
Поэтому авторы постановления Пленума Верховного Суда РФ опирались не только на запросы отдельных судов, но главным образом на анализ диспозиций этих статей, чтобы сформулировать рекомендации, которые дадут возможность предупредить возможные судебные ошибки при рассмотрении дел данных категорий.
Содержащиеся в пункте девятнадцатом разъяснения имеют большое значение для определения наличия составов преступлений, предусмотренных ст.ст. и УК РФ. Редакция первого абзаца предложена Федеральной службой по финансовому мониторингу. Он гласит: под финансовыми операциями следует понимать действия с денежными средствами, ценными бумагами и иным имуществом, независимо от формы и способов их осуществления (например, договор займа или кредита, банковский вклад, обращение с деньгами и управление ими в задействованном хозяйственном проекте), которые направлены на установление, изменение или прекращение связанных с ними гражданских прав и обязанностей.
Упомянутая формулировка рассматриваемых составов преступлений распространяется на оба состава преступления, поскольку субъекты ответственности будут нести уголовную ответственность лишь тогда, когда они предпримут действия, направленные на отмывание денег и другого имущества, добытого преступным путем (т. е. легализацию доходов).
При этом по смыслу закона ответственность по ст. 174 УК РФ или по ст. 174.1 УК РФ наступает в тех случаях, когда виновным лицом совершена лишь одна финансовая операция или одна сделка с приобретенными преступным путем денежными средствами или имуществом.
В отличие от ст. 174 УК РФ в диспозиции ст. 174.1 УК РФ указывается, что ответственность за легализацию незаконно приобретенного имущества, денежных средств другими лицами наступает, когда осуществление финансовых операций и сделок совершается "в целях придания правомерного вида владению, пользованию и распоряжению указанными денежными средствами или иным имуществом". То есть необходимо установить умысел лица на такие действия. Это положение закона и разъясняется в пункте двадцатом постановления. Там же содержится другое важное разъяснение о том, что ответственность лица по ст. 174 УК РФ наступает лишь в случаях, если ему было известно о приобретении имущества или денежных средств другими лицами преступным путем.
В отзыве Федеральной службы по финансовому мониторингу приведенная формулировка вызвала сомнение, делалась ссылка на положение Страссбургской конвенции (п. 3 ст. 6), предусматривающей квалификацию в качестве уголовного правонарушения установленных действий с имуществом и в том случае, когда правонарушитель должен был предполагать, что имущество получено преступным путем. В связи с этим было высказано предложение внести в постановление соответствующее дополнение.
«…Наш рысак уже несся во весь опор, развивая скорость до четырех миль в час и без труда оставляя за флагом всех безногих калек и тучных леди».
Дж. К.Джером. «Трое в лодке, не считая собаки»
Новое Постановление Пленума хорошо уже тем, что оно новое. Очевидно, что предыдущее, десятилетней давности, принятое в ознаменование вовлечения России в орбиту мирового движения по противодействию отмыванию денег, несмотря на все косметические поправки последних лет, требовало уточнения. Главной интригой до последней минуты оставалось - а будет ли существенный апгрейд? При первом приближении - чуда не произошло.
Нет смысла, наверное, тратить время и указывать на очевидные огрехи юридической техники. Как обычно, можно лишь высказать сожаление, что ВС в своих определяющих актах все более адресуется участковым сотрудникам полиции, а не квалифицированным юристам. Все больше мы видим в продукте высшей судебной инстанции юридического жаргона.
- Первое, что бросается в глаза, это логичное объединение толкования ст. 174 и 174.1 УК РФ со ст. 175, в отсутствие незаконного предпринимательства, как было ранее. Здесь очевидный шаг вперед, поскольку проблемы разграничения легализации и скупки в некоторых случаях являются одними из наиболее острых.
- Следующим (ожидаемым, к слову сказать) разъяснением является указание на то, что под отмыванием следует понимать не только любые разновидности финансовых операций, но и видимость сделок. Очевидно, в данном случае речь идет о сделках, ничтожных по основаниям, охватываемым ст. 168-170 ГК РФ. Такая точка зрения имеет практическое обоснование, теоретические резоны (субъективное вменение предполагает, что нам направленность умысла представляется приоритетной), но вызовет и споры, а не расширительно ли в данном случае ВС РФ подошел к тексту закона, поскольку сам закон говорит нам исключительно о сделках, а в данном случае сделки не предполагается, независимо от признания факта судом.
- Сюжет развивается поступательно. Далее ВС РФ попытался сориентировать правоприменителя в доказывании цели придания видимости правомерного владения, как обязательного признака состава, что вылилось в ставший уже привычным перечень типовых возможных ситуаций. К сожалению, когда речь заходит об экономических составах, такие попытки лишь вносят дополнительную сумятицу в и так не слишком стройный шаг нашей уголовной юстиции.
Этот случай исключением не стал. И форма, и содержание текста, одинаково пугающи. Какие случаи, по мнению Пленума, могут свидетельствовать о наличии закономерзкой цели легализации?
. приобретение недвижимого имущества, произведений искусства, предметов роскоши и т.п. при условии осознания и сокрытия виновным преступного происхождения денежных средств, за счет которых такое имущество приобретено;
Конечно, ситуация, когда барсеточник присматривается к работам передвижников, насторожит любого следователя, но предполагается, что Постановление должно охватывать либо наиболее спорные, либо наиболее распространенные случаи. Вряд ли можно сказать, что практика легализации преступно нажитого через произведения искусства так уж распространена в России. При этом, правовая неопределенность терминов «произведение искусства» и «предмет роскоши» для целей данного толкования может вызвать очередные скандальные ситуации, которых и так у нас предостаточно. Что же касается недвижимости, то ее приобретение для целей проживания, ведения приусадебного хозяйства и проч., никаких целей не образует.
. в совершении сделок по отчуждению имущества, приобретенного преступным путем (в результате совершения преступления), в отсутствие реальных расчетов или экономической целесообразности в таких сделках;
В этом случае также попытки излишне расшириться в толковании до добра практику не доведут. Существуют устоявшиеся термины, их значение понятно. Целесообразным было бы использовать именно таковые. В ближайшем будущем практика ожесточенно и разнообразно будет формировать свое толкование теперь уже текста Постановления Пленума ВС РФ. Не возьмусь предположить, сочтет ли следствие где-нибудь в Бурятии опцион по фьючерсам реальным расчетом, или нет. Экономическая целесообразность же немалую кровавую жатву собирает в сфере налоговых правонарушений. Вводить это понятие, устанавливаемое экспертизой, в преступление с прямым умыслом - риск большой и, вряд ли, обоснованный.
- в фальсификации оснований возникновения прав на денежные средства или иное имущество, приобретенные преступным путем (в результате совершения преступления), в том числе гражданско-правовых договоров, первичных учетных документов и т.п.;
Этот пункт представляется крайне спорным даже, если оставить за скобками терминологические оксюмороны. Содержание данного примера однозначно: речь идет о подделке различных документов, включая бухгалтерскую отчетность. Однако такие действия при самом большом допущении могут образовывать лишь приготовление к легализации, поскольку последняя представляет собой совершение сделок с преступно нажитым имуществом, дабы последующий, к примеру, титул на это имущество внешне давал основания рассматривать его как легальное. При взгляде на действия лица ретроспективно, факт наличия поддельных документов ничего не означает в принципе. Так, лицо, совершающее мошенничество с недвижимостью, как правило, подделывает целый ряд документов, дабы в дальнейшем владеть имуществом как собственным. В этом суть обмана.
- в совершении финансовых операций или сделок по обналичиванию денежных средств, приобретенных преступным путем (в результате совершения преступления), в том числе с использованием расчетных счетов фирм-«однодневок» или счетов физических лиц, не осведомленных о преступном происхождении соответствующих денежных средств;
Этот пример комментировать, вероятно, можно. Но лучше всего это удастся, видимо литературным критикам, поскольку в отсутствие юридически значимых понятий возможности юристов крайне ограничены. Остается верить, что цех криминалистов столь многоталантен, что такой человек Возрождения отыщется в ближайшем будущем.
- в совершении финансовых операций или сделок с участием подставных лиц, не осведомленных о том, что задействованные в соответствующих финансовых операциях и сделках денежные средства и иное имущество приобретены преступным путем (в результате совершения преступления);
Данное разъяснение по его смыслу можно считать обоснованным, но ограничиться констатацией этого мешает целый ряд причин. Во-первых, то, как понятие подставного лица раскрывает УК РФ, не дает нам возможность признать здесь наличие сделки в принципе. Какая сделка может быть, если ее совершает одно лицо, действуя по украденному паспорту другого? Во-вторых, каким образом здесь возникнет видимость правомерного владения? Если мы говорим о случаях, когда одно лицо, не уведомляя о происхождении имущества, просит введенного в заблуждение другого выступить в качествен номинального владельца этого имущества, эти случаи являются разновидностью посредственного причинения, не более того. Причем тут подставные лица, коли этот термин был не так давно включен в текст закона?
. в совершении внешнеэкономических финансовых операций или сделок с денежными средствами и иным имуществом, приобретенными преступным путем (в результате совершения преступления), осуществляемых при участии контрагентов, зарегистрированных в офшорных зонах;
Идея, заключенная в этих строках, прозрачна. Однако складывается ощущение, что в данном случае Пленум шагнул в правовую территорию, куда заходить без проводников из числа аборигенов, туристам стоит едва ли. Хочется верить, что сейчас где-нибудь на острове Джерси царит смятение, но суровая правда заставляет в этом усомниться.
. в совершении финансовых операций или сделок с использованием электронных средств платежа, в том числе неперсонифицированных или персонифицированных, но принадлежащих лицам, не осведомленным о преступном происхождении электронных денежных средств;
Данные абзац отсылает нас к многочисленным документам ФАТФ и закону «О национальной платежной системе». Действительно, при всем удобстве электронные деньги крайне спорный инструмент особенно в части нефиатных инструментов. Наше законодательство также пытается обуздать бушующее море биткоинов и проч. Говорит ли использование сетевых нефиатных инструментов, к примеру, в пользу наличия цели легализации, вопрос крайне непростой.
Общее ощущение от п.10 Постановления, что авторы его сбились с пути и путают зоны криминологии, криминалистики и уголовного права. Поэтому постановление изобилует описаниями, которые уместно смотрелись бы в учебнике по криминологии, методичке для правоохранительных органов, но ничем не помогают с уяснением признаков крайне сложного состава.
- Следующий отрывок нуждается в воспроизведении.
По смыслу закона, вывод суда, рассматривающего уголовное дело по статье 174 или статье 1741 УК РФ, о преступном характере приобретения имущества, владению, пользованию или распоряжению которым виновный, стремится придать правомерный вид, наряду с иными материалами уголовного дела может основываться на: обвинительном приговоре по делу о конкретном преступлении, предусмотренном одной из статей Особенной части Уголовного кодекса Российской Федерации (об основном преступлении); постановлении органа предварительного расследования о прекращении уголовного дела (уголовного преследования) за совершение основного преступления в связи со смертью лица, подлежащего привлечению к уголовной ответственности , в связи с недостижением лицом возраста уголовной ответственности , в связи с истечением сроков давности уголовного преследования, в случаях, предусмотренных пунктом 6 части 1 статьи 24 УПК РФ, в связи с примирением сторон, вследствие акта об амнистии, в связи с деятельным раскаянием, а также по основаниям, предусмотренным статьей 281 УПК РФ, если материалы уголовного дела содержат доказательства, свидетельствующие о наличии события и состава основного преступления, и органом предварительного расследования дана им соответствующая оценка; постановлении органа предварительного расследования о приостановлении дознания или предварительного следствия в связи с неустановлением на момент рассмотрения уголовного дела лица, подлежащего привлечению в качестве обвиняемого за основное преступление, если материалы уголовного дела содержат доказательства, свидетельствующие о наличии события и состава такого преступления, и органом предварительного расследования дана им соответствующая оценка.
Честно говоря, подчеркнутые места вызывают смятение. Возможно, тут есть какой-то скрытый, недоступный смертным, смысл, но разум не может его постичь. Обязательным признаком состава во всех указанных случаях является предмет - имущество, добытое преступным путем. Существуют признаки преступления, признаки состава преступления. Есть требования международно-правовых актов, но это пример «мягкого права», поэтому там несколько шире предлагается имплементировать в законодательство отдельные конструкции. Российское же уголовное право непоколебимо. Субъект является обязательным признаком состава преступления. Нет субъекта - нет предикатного (или основного в терминах Постановления) состава. По нереабилитирующим основаниям картина однозначна. В этом случае лицо признает себя виновным, а потом освобождается от ответственности. Единственный вопрос в этой ситуации - это право на оспаривание по предикатному составу. Допустим, некое лицо признает себя виновным на досудебной стадии в совершении преступления и освобождается от уголовной ответственности. Для иного лица, которое, зная фабулу дела, совершило с этим имуществом сделку, образуется состав отмывания, хотя оно могло не разделять оценку природы предикатных действий, но поступать в целях укрепления титула на имущество. Конечно, прямой умысел здесь требует уверенности лица в преступном происхождении имущества, но, толкуя это положение в системе предыдущих комментариев, можно прогнозировать яростные баталии и нестабильность практики в этом вопросе.
В подчеркнутых же ситуациях текст выглядит абсурдным. Если нет субъекта, откуда возьмется предикатный состав и, далее, легализация?
- В Постановление не вошли предлагаемые к включению в качестве предикатных налоговые составы, что в свете особенностей норм об амнистии капиталов, представляется решением мудрым.
- В завершение отмечу технические уточнения, которые являются своевременными и уместными.
А) расширен круг вероятных пособников в легализации, который более не сводится к упоминанию только нотариусов, а, отчасти, приближается к понятию «агента» в международных документах;
Б) снято уточнение относительно совместной легализации посредством исключительно договора купли-продажи. В этом случае теперь говорится о сторонах любой сделки.
Эффективность Постановлений Пленума ВС, как известно, проверяется только временем. Думаю, оно и покажет, в конечном счете, насколько качественно ли была проделана работа по созданию Постановления Пленума ВС РФ № 32.
